— Сегодня утром совершено нападение на нашу воинскую колонну, перевозившую контейнер с биологическим оружием. Есть убитые среди наших солдат и офицеров. Террористы потеряли трех человек.
— В Москве уже нападают, — разозлился Президент, — а вы куда смотрите?
— Мы сейчас ищем террористов, — торопливо сказал генерал, — но они похитили контейнер и теперь выдвигают нам условия.
— Какой контейнер? Какие условия?
— Они хотят полмиллиарда долларов. Из которых триста миллионов деньгами, а остальные драгоценными камнями. Если мы не выполним их условия, они грозятся открыть капсулы в Москве.
— Это опасно?
— Да. Наши ученые говорят, что могут погибнуть несколько миллионов человек.
Президент молчал. Министр обороны чувствовал на себе взгляды присутствующих.
— Министр внутренних дел и директор ФСБ уже находятся здесь, — торопливо сказал министр обороны, словно это могло как-то оправдать его людей.
— Ясно, — строго сказал Президент, — а найти и забрать у них контейнер вы никак не можете?
— Мы ведем расследование.
Президент снова помолчал. Потом наконец сказал:
— Нужно сообщить городским властям и милиции.
— Милиция уже в курсе, — напомнил его собеседник.
— Кто ведет переговоры с террористами?
— Мы составили оперативную группу под руководством начальника Генерального штаба, — доложил министр обороны, — в нее входят руководители наших подразделений. ФСБ и МВД ведут расследование по своей линии. — Про погибший вертолет спецназа он, конечно, не стал говорить.
— Столько людей, а террористы у вас из-под носа увозят контейнер, — раздраженно сказал Президент, — ну раз вы там трое собрались без меня, то и решайте все вопросы. Только докладывайте мне все время. Террористов нужно арестовать, а контейнер доставить на место.
— Понимаю, — вздохнул министр обороны.
— В час дня жду вас с докладом у меня, — приказал Президент, — приезжайте все трое.
У вас еще есть два часа. Надеюсь, вы сумеете использовать это время.
Он бросил трубку. Именно бросил, а не положил. Министр обороны посмотрел на Лодынина.
— Вы еще не нашли своего полковника?
В воскресные дни он любил поспать больше обычного. Он вообще любил сон как некое зыбкое состояние равновесия его беспрерывно работающего мозга. Но и во сне не было того покоя, о котором он мечтал. Ежедневные сны, часто причудливые и запутанные, цветные и многосюжетные, не давали того нормального полноценного отдыха, к которому он стремился. Может, дело было в его плохой носоглотке, из-за которой он храпел по ночам, пугая людей, случайно оказавшихся с ним рядом.
Но вот уже много лет он чаще всего спал один. Даже женщины, с которыми он иногда встречался и которые ему нравились, не могли похвастаться тем, что слышали его храп. С красивой женщиной он предпочитал «бодрствовать» до утра, а уже затем, приняв душ, отправляться к себе домой. Либо под благовидным предлогом выпроваживать женщину. Он не любил спать в присутствии кого-либо постороннего. Может, это осталось еще с тех времен, когда много лет назад он заснул и оставшаяся с ним женщина едва не похитила его документы, оказавшись своеобразной «подставкой». Может, из-за этого он и видел постоянные тревожные сны, обрывающиеся в неподходящие моменты, и ворочался на постели, откликаясь на любой малослышимый шум за окном. Правда, с женщинами он давно уже не встречался. Сказывался возраст. Ему было уже шестьдесят пять лет.
И он с удивлением, смешанным с каким-то болезненным любопытством, замечал, что его уже не столь волнуют полные ножки молодых и не очень молодых женщин. Это было особенно обидно, так как его отец дарил цветы женщинам, когда ему было восемьдесят, а дед умер в девяносто четыре и, по слухам, до последнего дня был настоящим донжуаном.
Но в воскресенье он любил поспать больше обычного и теперь лежал на постели, с неприятным возмущением слушая сквозь сон уже одиннадцатый звонок назойливого телефона.
После того, как он вышел на пенсию, так рано обычно никто не звонил. Сыновья знали, что он любит выспаться, и не тревожили его по утрам. А жена только вчера уехала к одному из сыновей на дачу и, по всем расчетам, не должна была звонить так рано. Когда он понял, что телефон не замолчит, он наконец решил подняться и подойти к телефону.
— Да, — сказал он очень недовольным голосом, чтобы его собеседник понял, как именно он недоволен.
— Добрый день, — торопливо сказал кто-то очень нервный на другом конце провода. — Это квартира Тенгиза Абуладзе? — И вздохнул.
— Молодой человек, — сказал он укоризненно, — неужели вы позвонили только для того, чтобы узнать, куда именно вы звоните?
— Это квартира полковника Абуладзе? — повторил нетерпеливый голос.
Он понял, что именно их интересует.
— Бывший полковник, — уточнил он. — Кто со мной говорит?
— Я звоню по поручению генерала Лодынина, — торопливо сказал незнакомец, — мы хотели бы с вами встретиться.
— Это я уже догадался. Только в моем бывшем ведомстве знали мой телефон. Что произошло?
— У нас неприятности, — честно признался незнакомец.
— Большие? — не удивился Абуладзе.
— Очень.
— Какое-нибудь политическое убийство?
— Хуже. Гораздо хуже.
— Террористы?
— Да. У нас очень мало времени, и мы хотели бы встретиться.
— Хорошо. Когда вы можете прислать машину?
— Мы уже подъезжаем к вашему дому. Я говорю из автомобиля.