День луны - Страница 44

В свою очередь, министр обороны также не говорил об этом разговоре, понимая, что в случае еще одной крупной неудачи все провалы этой операции будут приписаны военному ведомству. Он с неудовольствием вспомнил о бывшем полковнике ГРУ, которого рекомендовал генерал Лодынин. На фоне этого представительного совещания приехавший к нему странный грузин выглядел каким-то нелепым, фарсовым, почти водевильным героем.

«Как только приеду, сразу его уберу, — решил для себя министр. — Поверил в нового комиссара Мегрэ. А здесь не убийцу искать нужно в закрытой комнате, а бегать по всей Москве в поисках террористов, укравших контейнер с биологическим оружием».

Сидевший рядом директор ФСБ смотрел на своего военного коллегу, чуть усмехаясь. Он был убежден, что у военных ничего не получится. Тем более в расследовании столь сложного преступления. Он видел, кого привез генерал Лодынин, и теперь с плохо скрываемой иронией вспоминал нелепого полноватого кавказца в кабинете министра обороны. Кажется, Лодынин говорил, что это один из лучших аналитиков ГРУ. Неудивительно, что Советский Союз проиграл «холодную войну» Западу, думал директор ФСБ. Имея такого комичного аналитика, можно было проиграть и гораздо больше. Странно, что этого не понимает сам Лодынин. Он ведь всегда казался таким толковым генералом. Может, всегда только казался?

Главное разведывательное управление Генштаба было всегда особым подразделением даже в бывшем Советском Союзе. Когда в СССР началась перестройка и волны гласности выплеснули на читателей все негодование деятельностью бывшего ВЧК, ГПУ, НКВД, КГБ, военная разведка оставалась вне критики. О ней почти не писали, так как ее почти никто не знал. И когда разгулявшиеся демократы, «прорабы перестройки» и политические демагоги разрушали КГБ, не понимая, что разрушают и собственную страну, оставшуюся без надежной защиты, ГРУ продолжало быть вне критики, защищенное своей принадлежностью к военному ведомству, в котором всегда были свои, отличные от других, правила.

ГРУ сумело устоять и сохранить свои кадры и тогда, когда в «революционном запале» безжалостно терзали КГБ в девяносто первом году, а пришедший в руководство самой могущественной спецслужбы мира «прораб» Бакатин изгонял профессионалов тысячами, в каком-то садистском угаре наслаждаясь произведенными разрушениями. Именно тогда КГБ и был разделен сразу на пять самостоятельных ведомств — службу охраны Президента, Федеральное агентство правительственной связи, Управление пограничной охраны, Федеральную службу безопасности и Службу внешней разведки.

Сейчас, вспоминая об этом, директор ФСБ невольно нахмурился. В руководстве ГРУ всегда работали блестящие профессионалы, офицеры, становившиеся легендами еще при своей жизни. И вдруг появление этого нелепого полковника Абуладзе. Либо он сам, директор, не сумел его разглядеть, либо Лодынин затеял свою игру, решив подставить всем такого «эксперта», а сам проводя собственное расследование. В любом случае это было достаточно неприятно. Нужно будет поручить Дмитриеву провести самостоятельное расследование, решил директор ФСБ.

И, словно прочитав его мысли, Президент грозно закончил:

— Приказываю подключить к расследованию антитеррористический центр ФСБ. Докладывать мне каждые два часа.

Все встали со своих мест. Занятый своими мыслями, министр обороны вдруг спросил на прощание:

— А нашим экспертам продолжать вести этих террористов?

— Конечно, — зло кивнул Президент, — это ведь все ваше дерьмо. Вот мы все и должны теперь его расхлебывать. Пусть уж ваши офицеры сегодня потрудятся.

Министр обороны понял, что по итогам сегодняшнего дня Президент будет решать, оставлять ли его на этой должности. И это было самым главным итогом состоявшегося совещания.

Москва. 13 часов 27 минут

Кабинет министра обороны России находился на пятом этаже здания министерства. На втором этаже размещался своеобразный командный центр, откуда руководили ходом операции представители военного министерства.

Генералы уже знали о вызове их министра в Барвиху и о начавшемся там совещании. Ничего хорошего от подобной встречи никто из них не ждал.

Фактически во всем можно было обвинить военных. Контейнер принадлежал армейской лаборатории, его перевозили представители Вооруженных Сил. При желании можно было вспомнить и оглушительный провал с попыткой спецназа найти контейнер с капсулами.

Словом, генералы понимали, что возвращение министра может оказаться весьма безрадостным и в лучшем случае дело передадут антитеррористическому центру Федеральной службы безопасности, который и вел обычные дела по розыску террористов.

Общее настроение апатии передалось и операторам, следившим за сообщениями из штаба противовоздушной обороны Московского военного округа, которые, в свою очередь, осуществляли общую координацию с центром руководства стратегических сил, осуществлявших наблюдение со спутников.

Абуладзе в мятом легком костюме выглядел слишком необычно на фоне мрачных генералов, старавшихся не обсуждать последние события. Генерал Лодынин, почувствовав общее настроение, подошел к Абуладзе.

— Пройдем в соседний кабинет, — предложил он. Бывший полковник кивнул ему в знак понимания и пошел за ним. В соседней комнате за столом сидел неизвестный им подполковник. Увидев вошедших, он вскочил.

— Будьте любезны, — попросил его Лодынин, — разрешите нам поговорить.

— Да, конечно, — кивнул подполковник, выходя из кабинета. Абуладзе тяжело опустился в кресло. Лодынин сел напротив него.